Радиоактивность стремительно росла, разрушенный реактор продолжал выбрасывать из раскаленного жерла миллионы кюри радиоактивности. В воздух выплеснуло весь спектр радиоактивных изотопов, в том числе плутоний, америций, кюрий. Примерно пятьдесят тонн ядерного топлива и около восьмисот тонн реакторного графита (всего загрузка графита – 1700 тонн) остались в шахте реактора, образовав воронку, напоминающую кратер вулкана.

Документальная фотокопия 25: цитата 7 из документальной повести Игоря Тогобицкого, опубликованной газетой «Киевский Вестник» за 23 апреля 1993 года

            На ЧАЭС находилось 237 человек технического персонала и пожарной охраны, по другим данным 176 – 200 человек дежурного эксплуатационного персонала. А на бетоносмесительном заводе для сооружения третьей очереди ЧАЭС и на монтаже 5-го энергоблока, на расстоянии 1200 метров от эпицентра аварии, работало еще 268 строителей и монтажников. У 134 из них была зафиксирована острая лучевая болезнь, 3 человека погибли в момент взрыва на четвертом энергоблоке. Жизнь еще 34-х оборвалась в течение первых трех месяцев после аварии. А за последующие десять лет погибли 14 человек и 9 человек от рака щитовидной железы.

            В сообщении Политбюро ЦК КПСС было отмечено:

 Документальная фотокопия 26: цитата 1 из газеты «Вечерний Киев» от 21 июля 1986 года

            По данным из интервью заместителя министра здравоохранения УССС Ю.П.Спиженко, опубликованного газетой «Вечерний Киев» в статье «Здоровью людей ничего не угрожает» (21 апреля 1987 года), от острой лучевой болезни пострадало 237 человек и 28 из них не выжили.

            Психологическая неготовность воспринять масштаб произошедшей аварии, сама возможность которой оставалась для эксплуатационников и большинства разработчиков за рамками реальности (советский реактор не может быть взрывоопасным!), полностью проявилась в первые минуты и часы после случившегося. Формально существовавшие системы аварийного планирования и мер аварийной защиты, в том числе служба гражданской обороны, оказались совершенно неэффективными.

            А дальше – несколько документальных фактов: газетные публикации и секретные донесения КГБ УССР.

 Документальная фотокопия 27: цитата 2 из справки 2-го отдела 6-го Управления Комитета Государственной безопасности Украинской Советской социалистической республики о радиационной обстановке в зоне аварии 1 мая 1986 года

►Газета «ПРАВДА» от 2 мая 1986 года: «На Чернобыльской атомной электростанции продолжаются работы по ликвидации последствий происшедшей аварии. В результате принятых мер за истекшие сутки выделение радиоактивных веществ уменьшилось, уровни радиации в районе АЭС и в поселке станции снизились. Проводимые специалистами измерения с помощью контрольной аппаратуры свидетельствуют о том, что цепной реакции деления ядерного топлива не происходит, реактор находится в заглушённом состоянии».

 Документальная фотокопия 28: цитата 1 из справки 6-го Управления Комитета Государственной безопасности Украинской Советской социалистической республики с мнением ведущих научных сотрудников Института ядерных исследований Академии Наук УССР о характере физических процессов в разрушенном реакторе 4-го энергоблока ЧАЭС и предложениями о необходимых действиях (от 4 мая 1986 года)

►Газета «ПРАВДА» от 4 мая 1986 года: «Взрывом вырвало крышку реактора, над ним рухнули строительные конструкции, и возник пожар. Это случилось ночью…
По сигналу тревоги с 4-го энергоблока начальники караулов пожарной охраны АЭС лейтенанты В. Правик и В. Кибенок быстро подняли своих бойцов. После взрыва загорелось покрытие машинного зала, и они все свои усилия направили на ликвидацию огня. Его сбивали на высоте в тридцать метров. Сапоги пожарников увязали в расплавленном от высокой температуры битуме, было трудно дышать от копоти и гари, но отважные смельчаки мужественно сражались. Пример самоотверженности, образец выполнения служебного долга показал коммунист майор Леонид Телятников, четко организуя работу по тушению пожара. Потом специалисты отметят, что подвиг пожарников значительно ограничил масштабы аварии.
Но, тем не менее, случилось то, чего всегда больше всего опасались физики: закованное в броню сердце реактора оказалось открытым. Часть радиоактивности была выброшена вверх, а затем внутри начался пожар. Причем погасить его необычайно сложно, так как ни залить водой, ни какими-либо химическими веществами нельзя – из-за высокой температуры они мгновенно испарялись бы и поступали бы в атмосферу. Создалась сложная и необычайно трудная ситуация».

►Газета «ИЗВЕСТИЯ» от 10 мая 1986 года: «…караулу из пятнадцати человек с пожаром не справиться – нужны подкрепления. …В реакторном зале пламя бушевало на разных этажах, по меньшей мере, в пяти местах, в том числе и на кровле. Огонь неумолимо распространялся в сторону соседнего реактора, он мог проникнуть в кабельные каналы, сеть которых охватывает всю станцию. Очаги пожара возникли и в аппаратном зале… Одно отделение Телятников бросил на защиту машинного зала, два других ценой неимоверных усилий сдерживали продвижение клокочущего огня к соседнему энергоблоку и ликвидировали горение в реакторном зале.
В этой грозной обстановке, когда решалась судьба станции, да и не только ее, никто из пожарных не дрогнул, не отступил.
Все они ясно, осознанно понимали, на что идут, - к этому моменту дозиметристы уже дали грозное предупреждение – радиация! Но другого выхода просто не существовало. Они знали, какова ставка в их борьбе с огнем. Они встали во весь рост перед бедой, первыми приняли огонь на себя.
Телятников несколько раз поднимался на самую верхнюю отметку станции (высота 71 метр), где находилось аппаратное отделение и основной очаг пожара. Здесь создались чрезвычайно сложные условия. Рухнула часть крыши над реактором, деформировались несущие конструкции, раскаленная лава горящего битума охватывала пожарных со всех сторон. Тяжелый, ядовитый дым снижал видимость, затруднял дыхание. Люди работали под угрозой ежесекундного обрушения, неожиданных выбросов пламени. В этой обстановке было особенно важно четко организовать работу всех отделений, правильно распределить прибывающие подкрепления. За этой работой Телятников потерял счет времени.
- Мы не знали, сколько находимся здесь. Знали одно: должны быть до конца. Это наш долг перед людьми.
Подсчитано: подразделение майора пробыло на станции с момента аварии почти три часа. Их увезли около пяти часов утра. К этому времени пожар был практически ликвидирован. Они сделали главное: взяли огонь под контроль и забили очаги, не дав перекинуться пламени на другие блоки станции».

            Это был радиоактивный пожар, пламя подымалось выше вентиляционной трубы высотой 150 метров. Огонь дополнял атмосферу всем тем, что еще не было выброшено взрывом, и к тому времени он не был ликвидирован полностью. В реакторном отделении и на кровле машинного зала гасили 37 очагов огня. Дым ел глаза, к сапогам прилипал расплавленный битум, а каски пожарных осыпало черным радиоактивным пеплом горящего графита реактора и керамзита кровли. Дозиметры «зашкаливали» и фактических показаний не было. Все работы в ту ночь выполняли без дозиметрического контроля. Ориентировочно лишь к 7 часам утра укротили все очаги горения.

 Документальная фотокопия 29: цитата 8 из документальной повести Игоря Тогобицкого, опубликованной газетой «Киевский Вестник» за 23 апреля 1993 года, в которой он представляет фрагменты из рабочего журнала оперативного дежурного службы гражданской обороны Киевской области, записанные 26 апреля 1986 года (НШ – начальник штаба гражданской обороны АЭС; мр/сек - миллирентген/сек)

            Из Чернобыля и других районов Киевской области на помощь к месту аварии прибыло 50 пожарных машин.

 Документальная фотокопия 30: цитата 9 из документальной повести Игоря Тогобицкого, опубликованной газетой «Киевский Вестник» за 23 апреля 1993 года

            К рассвету в медсанчасти, куда свезли первых пострадавших героев – ликвидаторов, наблюдалось их страшное возбуждение. Так выражалось ядерное бешенство нервной системы, которое сменилось затем глубокой депрессией…

 Документальная фотокопия 31: цитата 10 из документальной повести Игоря Тогобицкого, опубликованной газетой «Киевский Вестник» за 23 апреля 1993 года, в которой автор представляет фрагмент из протокола

            Утром 26 апреля 1986 года в городке Припять все было спокойно. Только въезд и выезд транспорта за город запрещены, зона аварии на самой станции оцеплена, телефонная связь отключена. Радиоактивность на улицах фактически составляла от 0,5 до 1,0 рентген/час. А вот радиационная обстановка на территории атомной станции – всего до 1000 микрорентген/сек или до 3,6 рентген/час (по показаниям приборов, которые по своей конструкции не могли показать большие значения). Так, директор ЧАЭС докладывал показания приборов.

 Документальная фотокопия 32: цитата 11 из документальной повести Игоря Тогобицкого, опубликованной газетой «Киевский Вестник» за 23 апреля 1993 года

            Даже свадьбы не отменили – справили за субботу 16 комсомольско-молодежных свадеб... А между тем после обеда начали мыть город.

            В 500 метрах от аварийного блока расположена железная дорога и по ней проходили пассажирские поезда с открытыми окнами вагонов. Их пассажиры впустили со свежим теплым весенним воздухом и определенную дозу радиоактивности, увезя ее с собой дальше по стране.

            Днем 26 апреля новые пожарные расчеты, прибывшие к АЭС, откачивали воду с топливом из помещений реакторного блока в пруд-охладитель. Радиоактивность воды на всей его площади достигла активности воды основного контура работающего атомного реактора.

            С высоты полета вертолета отчетливо была видна раскаленная до ярко-желтого цвета плита биологической защиты. Немногим ранее она была ярко-вишневого цвета. Значит, температура в реакторе росла.

 Документальная фотокопия 33: цитата 12 из документальной повести Игоря Тогобицкого, опубликованной газетой «Киевский Вестник» за 27 апреля 1993 года, в которой он использует фрагменты рабочего журнала оперативного дежурного службы гражданской обороны Киевской области (НШ ГО – начальник штаба гражданской обороны; мр/час - миллирентген/час)

А через три года, в 1989 году:

 Документальная фотокопия 34: цитата 2 из газеты «Вечерний Киев» за 3 апреля 1989 года

►Газета «ПРАВДА» от 4 мая 1986 года: «…эвакуация. Она проходила строго, организованно, под руководством советских и партийных организаций. Достаточно сказать, что всего четыре часа ушло на сборы и вывоз населения из поселка электростанции. Когда в Киеве узнали о беде, случившейся в Припяти, несмотря на субботний день, многие пришли на предприятия, чтобы предложить свою помощь… За короткий срок из района АЭС были эвакуированы десятки тысяч жителей».

 Документальная фотокопия 35: цитата 13 из документальной повести Игоря Тогобицкого, опубликованной газетой «Киевский Вестник» за 27 апреля 1993 года

 Документальная фотокопия 36: цитата 14 из документальной повести Игоря Тогобицкого, опубликованной газетой «Киевский Вестник» за 29 апреля 1993 года, в которой он представляет содержание справки, составленной заместителем Председателя Припятского городского исполнительного комитета

            Эвакуацию из 30-км зоны территорией 2600 квадратных километров - ЗОНЫ ОТЧУЖДЕНИЯ - проводили со 2 по 5 мая 1986 года. Это был первый этап.

 Документальная фотокопия 37: справка 6-го Управления Комитета Государственной безопасности Украинской Советской социалистической республики об эвакуации из зоны заражения после аварии 4-го энергоблока ЧАЭС (май 1986 года)

 (продолжение в следующей части)